Артуа - Страница 105

105

Мы ведь не умираем с голоду и у нас достаточный запас продуктов, пусть и без свежего мяса. И еще, Крижон. У моего народа существует поверье – у того, кто убьет лебедя, дети будут рождаться уродами.

Крижона поддержал Брук, заявивший вполголоса, что давно мечтал попробовать лебедя, птицу в этих местах достаточно редкую. Брат его, Сток, по обыкновению промолчал, а Жюстин чуть заметно пожал плечами. Так я и не понял, поддерживает он меня или тоже жалеет об упущенной возможности…

Вторая причина моей бессонницы заключалась в том, что я клял себя последними словами, называя себя так, как, наверное, не мог бы назвать любого другого. Слова «идиот» и «тупица» были самыми ласковыми в этом перечне эпитетов.

«Милана, жди меня и я вернусь! Вернусь со шпагой на боку!»

Идиот, какой же ты идиот, Артур.

Ведь она ясно говорила, что любит тебя, что мое положение совсем не главное для нее. И что мешало быть нам вместе до того момента, когда ты действительно сможешь раздобыть эту железяку. Получишь ты ее, обязательно получишь, не через полгода, так через год, два, три. И все это время ты мог бы быть вместе с ней.

Она уже достаточно взрослая девушка и не нуждается в опекунах, перед которыми должна отчитываться в своих поступках.

И что ты делаешь сейчас? Ты с каждым днем и с каждым шагом отдаляешься от нее все дальше и дальше. И что, это приближает тебя к твоей цели? И кто ты после этого, признайся честно. Ведь себе ты можешь не врать.

Ну и какой тут сон после этих мыслей?

Все, решено. Сопровождаю Жюстина туда, где он окажется в безопасности, и сразу же возвращаюсь назад. Надеюсь, что он сможет проявить свою благодарность и мне этой благодарности хватит, чтобы вернуться в Велент.

Сейчас я целыми днями ломаю голову над тем, что же все-таки сделать, чтобы получить желаемое. Так вот, это же самое я могу делать рядом, с Миланой, моей девочкой, моим солнышком.

И я обязательно что-нибудь придумаю. Придумаю, несмотря ни на что. У меня всегда так, словно озарение приходит. Правда, до этого оно никогда так не задерживалось.

Глава 37. Отличник имперской стражи.

Стемнело, и я уже совсем собрался пройтись с факелом и острогой в надежде добыть рыбу, подошедшую на ночь к берегу, когда меня окликнул Жюстин.

Он сидел возле костра с вытянутой правой ногой, что все еще продолжала докучать ему болью в колене.

– Артуа… – начал он и замолчал. Даже при свете костра несложно было догадаться, что он желает о чем-то спросить и не решается этого сделать. И уж совсем несложно понять, что вопрос его будет о Лиойе.

Потому что ему не нужен мой совет в ситуации, создавшейся на его родине. Такие вещи он знает сам, и думаю, что сможет дать совет кому угодно.

Да и нет у меня никаких перед ним преимуществ, даже при условии того, что я имею знания, которые станут доступными здесь лишь через несколько веков. Эти знания и нужны будут потом, сейчас они ничего собой не представляют. Они и выросли, мои знания, из тех, которыми сейчас пользуются.

Какой смысл в умении обращаться с автоматом, компьютером, автомобилем, если они еще не существует, и появятся очень нескоро.

То же самое и со многими другими вещами, понятиями и методиками. Нет в них сейчас практического смысла. Тем более, когда речь идет об управлении целой страной.

Жюстина учили тому, что в данный момент существует и что можно применить на практике. Так что в этом плане он знает значительно больше меня. Не сомневаюсь, его учили лучшие преподаватели и научили всему тому, что существует сейчас.

Так что все мои рассказы будут для него просто сказками и по форме и по сути.

Вот что касается дел сердечных, то невозможно обучить этим вещам, такому можно научиться только на своем собственном опыте.

Выждав еще минуту и так и не дождавшись его вопроса, я решил помочь ему сам.

– Милорд, если вас интересует, любит ли вас Лиойя, то я отвечу – «да» и любит очень сильно. –

Я продолжал к нему обращаться подобным образом и в кругу наших спутников.

Высокое происхождение Жюстина скрыть невозможно, даже если он очень будет стараться. Слишком огромная разница в поведении, привычках, манере себя держать между простолюдинами и знатью, и такое скрыть невозможно. Вот то, что с Эйсенским принцем его не связывали, это однозначно.

Жюстин схватил меня за руку и сильно сжал ее, сам этого не замечая.

– Вы так считаете? – и сколько надежды было у него в голосе.

Конечно же, я так считаю, я даже убежден в этом, и для этого у меня есть все основания.

Потому что я сам видел, как она поправляла ему волосы, убирая их со лба, когда он уже спал. Столько нежности было в каждом ее движении. И еще, даже со стороны было очень заметно, ей стоило немало усилий, чтобы не поцеловать его.

И выражение лица, что было у Лиойи, трудно подделать, особенно тогда, когда не подозреваешь, что за тобой наблюдают.

А эти взгляды, какими она одаривал его, когда считала, что их никто не увидит.

Только нужно ли вам это обоим? И какие могут быть перспективы в ваших отношениях?

Но это не мое дело, совсем не мое и вы отлично разберетесь и без меня.

А эта девочка действительно достойна лучшего, чем стать женой соседа-горшечника и нарожать ему кучу сопливых ребятишек.

И я в осторожных выражениях сказал Жюстину то, в чем был глубоко убежден, добавив лишь, что Лиойя даже не подозревает о его происхождении, и любит таким, какой он есть сейчас, хромоногого странника.

– А этот вот… – Жюстин замолчал, затрудняясь, как назвать человека, прибывшего с намерениями обговорить день свадьбы.

105