Артуа - Страница 130

130

Но попробовать стоит. Вдруг это тот самый шанс. Дощечки я найду, в поклаже единственной у нас вьючной лошади их несколько штук и все они примерно метровой длины. Откуда они там взялись? Это Осведор загрузил их туда, заявив, что много места и веса они не занимают, а вот ему эти дощечки жизненно необходимы, потому что они из того дерева, черного, с яркими красными прожилками, что пошло на изготовление бочек черейнтов. Для чего они ему, Осведор сообщить не соизволил, и все сочли это его блажью. Наверное, их бы выкинули еще днем, если бы на это было время и желание. Не было бы их, не проблема и самому сделать, и дерево подходящее есть. Взяв одну из них, я всего лишь сэкономлю время.

Да и не станет он слишком разоряться, если я возьму одну. Одной как раз хватит, если разделить на четыре части.

Нет, Оседор точно не станет возмущаться. Как раз сейчас они, все трое, раздают свои вещи. Те вещи, которыми дорожат, и не хотят, чтобы они достались врагу. Правда раздают с обязательным условием, что их непременно вернут, когда все закончится.

И люди, берущие вещи на хранение, тщательно им подыгрывают, клянясь в том, что так и будет. Хотя все отлично понимают, что нет у остающихся никаких шансов, абсолютно никаких.

Кожаных ремешков тоже как грязи, а грязи вокруг!…

Сделаю четыре штуки, на Мухорке попробую, глядишь и получится что путное …

Бедная кобыла устала за день, к концу ее даже начало пошатывать, а мне и поддержать ее нечем, ни воды, ни травы. Но ничего, прокатимся охлюпкой, даже седлать не стану. Вдруг это шанс.

Я сделал две штуки, когда подошел Тибор и поинтересовался, чем это я занимаюсь, даже отказавшись от вина, что заменило нам и ужин, и вечерний чай.

– Мокроступы – заявил я с некоторым смущением. Мне ли их учить, жителей этого мира и этого времени таким вещам. Такого слова я не знал, и пришлось на ходу выдумать свое, состоящее из мокроты и ходьбы.

– А, слиссы. Ремешок чуть длиннее делать нужно, – заявил он и застыл на какой-то миг с широко открытым ртом…

В путь мы отправились с первыми признаками рассвета. Когда солнце высунулось из-за еще видимых Агнальских гор, мы уже потеряли берег из вида. Наши преследователи пытались угнаться, но видимо среди них не нашлось человека, читающего всякую чушь даже в совсем не подходящих для этого местах. Они упорно пытались нас преследовать, но хотя бы сравняться в скорости не смогли. А после того, как одна из их лошадей провалилась в топь и они не смогли ее спасти, бросили это бесполезное дело.

Слиссы дали нам преимущество в скорости, но не избавили от одуряющей жары, испарений и черных туч разнообразных летающих гадов, которые все как один были камикадзе, потому что избавиться от них можно было только прихлопнув. И еще одна напасть, гады ползучие. Их тоже было немало.

Я насчитал четыре разновидности, но затем бросил это дело, следя лишь за тем, чтобы змеи не попали под ноги Мухорки.

Но настроение было как будто бы праздничное, особенно у тех, кто счастливо избежал смерти. Лишь Горднер по-прежнему оставался мрачен.

Ну, во-первых, это его обычное состояние, но по большей части потому, что раненое плечо не давало ему покоя.

Когда на пути попался небольшой островок суши, облюбованный какими-то птицами с длинными клювами и иссиня-черным опереньем, мы остановились на отдых.

Тибор довольно язвительно поинтересовался у Чемира, по-прежнему ехавшего впереди всех, как это он позабыл о слиссах, тот даже взвился.

– Да откуда мне о них знать. Не было у нас дураков лошадей по болотам таскать. Ты что, думаешь, у нас лошади табунами ходили? – кипятился он – Да мы даже землю быками пахали. В деревне и лошадей-то было – и Чемир принялся загибать пальцы – У мельника две лошади, еще у… – он взмахнул рукой. – Да я на лошади то научился ездить, когда в солдаты попал. –

– То-то ты до сих пор на коне сидишь, как коза на заборе – под общий смех заявил Тибор, но Чемир даже не стал ему отвечать, лишь обидчиво отвернувшись от всех.

Кратковременный отдых, неполная кружка вина, кислого и отдающего кожаным мехом, и снова в путь.

Курс мы старались держать строго на север, туда, где виднелись вершины невысоких гор, по сравнению с Агнальскими так просто холмов. Все чаще и чаще нам приходилось забирать левее. Но горы становились все видимей, и вскоре на горизонте показался берег, еще далекий и не очень доступный.

К тому времени подул свежий ветерок, нагоняя тучи и вскоре пошел дождь, мелкий и прохладный. Дождь прибил гнус, дышать стало легче и даже бедные лошади, казалось, приободрились. А может быть они учуяли близость берега и травы, по которым непременно успели соскучиться.

Глава 46. Фибула.

До твердой земли мы добрались почти в сумерках. Слиссы давным-давно были утеряны, но свое дело они сделали, позволив нам оторваться. Оторваться так надежно, что преследователи потеряли все шансы нас догнать. По крайней мере, как мы не всматривались в пространство за своей спиной, но обнаружить их так и не смогли. Даже зрительная труба Горднера в этом не помогала.

Ближе к берегу земля стала более твердой, но коварной, потому что все чаще стали попадаться участки, на вид выглядевшие также как и все вокруг, но с самой настоящей трясиной под жестким покровом низкорослой колючей травы.

Вот в один из таких участков и попала наша единственная вьючная лошадь. Она брела самой последней, увлекаемая Крижоном за поводья.

Вероятно, будь на ней всадник, такого бы не случилось. Ей же пришло в голову взять чуть правее, и она ухнула в такой зыбун, что у нее осталась торчать только одна голова.

130