Артуа - Страница 135

135

Фер Бренуа в любой момент может пошевелиться и потревожить цецида. И черт его знает, не придет ли тому в голову, что ему угрожает опасность. А при укусе в лицо или грудь вряд ли мы сможем спасти нашего языка, даже если полностью обложим его печенками всех наших убитых лошадей.

Крижон значительно крупнее фер Бренуа, змея ужалила его в ногу, и жара уже схлынула, что, говорят, тоже влияет на опасность умереть от укуса. Сейчас еще холоднее, но вот все остальное…

Мешкать нельзя, где гарантия того, что через пару мгновений фер Бренуа не повернется на бок, потревожив змею, или даже прижмет ее к земле.

Черт, черт, черт. А что наш караульный, неужели заснул?

Сон на посту по тяжести второе преступление после предательства. На мой взгляд, даже неисполнение приказа не такое страшное дело. Приказы бывают разные, иные и вовсе выглядят воплощением тупости и самодурства, а вот сон на посту… Не даром во время военных действий за такой проступок можно поплатиться жизнью и это правильно.

Нет, вот он, на противоположном краю лагере, всматривается в глубину болота, не иначе пытаясь увидеть преследующих нас людей.

Так, может быть сделать вид, что ничего не замечаю? Баронство я получил, какие-то копейки есть, да и черт бы с ним, с эти выродком. Все равно он мне никогда не нравился. А ноги сами несли к лежащему на спине барону фер Бренуа.

Осторожнее Артуа, осторожнее. У змей нет ушей, но они всем телом чувствуют колебания почвы. Да еще и тепловое зрение у них, по-моему, присутствует. Но лежит она на груди, грудь у нашего пленника вздымается при вздохе, что может поглотить мои шаги.

Да и теплый он, возможно, это тоже на руку.

Придется цецида рукой откидывать, ногой могу промахнуться, да и неудобно будет, фер Бренуа закинул связанные руки за голову, помешают его локти.

Черт, надо было шпагу захватить и попробовать подцепить змею клинком. Нет, рукой все же надежнее. Со шпаги свалиться может. И перчатки, как назло, я куда-то засунул, даже не помню куда, попробуй, найди их сейчас, когда дорога каждая секунда.

Дьявол, еще одна проблема. Фер Бренуа спит чуть ли не в центре лагеря, и, если откинуть цецида куда получится, вполне может случиться так, что он упадет на кого-нибудь другого. Придется захватывать змею с той стороны, где у нее голова, чтобы постараться отправить на пустое место.

Какая же она все-таки уродина, мать ее.

Краем зрения я увидел, как зашевелился Тибор, и зашевелился осознанно. Так, он тоже видит то, что вижу я. Но теперь-то какая разница, вот она, рядом, достаточно руку протянуть. Давай на счет три, как тогда…

Когда я маховым движением руки подбросил змею в воздух, стараясь отбросить ее туда, где никого не было, мимо меня промелькнула серая тень. Затем сверкнуло лезвие сабли, и змея еще в воздухе распалась на две половинки. Это Тибор, просто охренеть какая скорость, никогда бы не подумал, что можно двигаться так быстро.

Я сел на камень, чувствуя, как предательски дрожат ноги. Наверное, мне все же показалось, что зубы цецида мелькнули в миллиметре от моего лица.

На соседнем камне примостился Тибор.

Черт бы всех их побрал, на этой долбаной планете. Какого хрена они курение еще не изобрели? Как бы сейчас было к месту, выкурить одну, а лучше две сигареты подряд.

Повернувшись к Тибору, я спросил у него:

– Тибор, скажи мне честно и не вздумай врать.

Тот всем своим видом изобразил крайнюю степень внимания.

– Так вот Тибор, ты случайно тем гребнем себя два раза в день не расчесывал?

Тибор гулко расхохотался, да так громко, что мне пришлось на него шикнуть, людей разбудишь.

– Кого будить-то, Ваша милость?

И верно, не те это люди, чтобы продолжать спать при малейшем чувстве опасности, слишком характерный звук у рассекающего воздух клинка.

Лишь фер Бренуа продолжал спать, слегка посвистывая при выдохе.

«Может быть, он этим свистом и змею к себе приманил?» – мелькнула в голове глупая мысль…

Конечно же, спать уже не ложились, спеша покинуть проклятое место.

Через пару часов езды мы перевалили через невысокую гряду холмов и выехали на заросшую разнотравьем степь. Впереди блеснула лента реки, на противоположном берегу стеной стоял лес. Вот к реке нам и надо, напоить лошадей и хотя бы часок дать им попастись.

Я ехал, укутавшись в плащ, спасаясь от дождя, и размышлял. Что-то происходит в последнее время с моей Мухоркой, не такая она, как обычно. То, что она изменилась это точно, но вот в чем, понять не могу. Надо будет, чтобы ее Оседор осмотрел, он лошадник опытный, все в этом уже успели убедиться.

Мухорка ладно, а вот Горднер выглядит все хуже и хуже. Еще немного и ему будет трудно удерживаться в седле самостоятельно. Хуже всего то, что не предстоит нам в ближайшие пару недель посетить хоть какое-нибудь селение, где можно встретить лекаря. Нет их здесь, селений. Горднеру же не просто лекарь нужен, ему хирург необходим.

Я взглядом подозвал Тибора, и сказал ему, чтобы он неотлучно находился при Горднере. Горднер упорный, будет ехать, пока с лошади не свалится.

Тибор ответил, что от самого Горднера он получил прямо противоположное указание – все время находиться при мне. Тогда я заявил, что как только усядусь в ближайшей корчме распивать пиво, вот тогда пусть он и будет при мне неотлучно. Тот хмыкнул и попридержал лошадь, пристроившись сразу за Горднером.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я принялся вспоминать события прошедших суток. Ловко у меня со змеями выходит. Будь я индейцем, мне непременно бы дали кличку Повелитель Змей или Ужас Гадюк. Хотя нет, получилось так, что обоих цецидов Тибор уничтожил. Что первого, укусившего Крижона, вбив его голову на полметра в землю. Что второго, предоставив ему возможность размножаться на манер дождевых червей. Так что это он Ужас Цецибов а я выходит…

135