Артуа - Страница 144

144

Так вот, Изерниль со своими людьми столкнулся с охотниками за такими лошадьми.

Не исключено, что повстречавшиеся им люди появились здесь с какой-нибудь другой целью, но увидев аргхалов, они не смогли преодолеть соблазн.

Кирст с надеждой посмотрел на Горднера. Тот тоже ответил ему взглядом, в котором ясно читалось, что он и рад бы помочь, но у него самого существует не менее важное дело, а время здорово поджимает.

Кирст раздумывал недолго, отослав своего напарника в стойбище севелугов. Действие, на мой взгляд, довольно бесполезное. С момента произошедших событий прошло не менее трех дней, и след безнадежно остыл. Кроме того, потребуется еще как минимум два дня, чтобы сюда прибыли севелуги.

Мы предали огню все четыре тела и продолжили свой путь.

Как я понял, Скройл оказал нам любезность, решив провести нас самой короткой дорогой к Мулойскому тракту. Не дай он нам проводника, мы ни за чтобы не смогли самостоятельно найти перевал, что так здорово сокращал путь, избавляя от необходимости направиться в объезд невысокой, но труднопроходимой горной гряды.

На следующий день к вечеру мы его преодолели. И действительно, найти вход в ущелье, в конце которого и начинался перевал, без помощи Кирста было бы очень затруднительно. Сама природа старательно запрятала его среди нагромождения огромных валунов. Боюсь, что попади я в эти места снова, мне пришлось бы немало потрудиться, чтобы его обнаружить. Вероятно, Кирст использовал какие-то ориентиры, дабы найти проход.

Уже на другой стороне, когда мы преодолели гряду, он указал нам направление для дальнейшего пути. Но и без этого несложно будет разобраться, трудно проехать мимо тракта, пересекающего треть Империи. Дело было под вечер, и Кирст остался с нами на ночлег, чтобы с утра отправиться в обратный путь.

Еще до сумерек Тибор умудрился добыть серну, и нам с Крижоном предстояло счастье отведать ее мясо уже во второй раз. Наше счастье оказалось в сильно урезанном виде, поскольку дичь, добытая Тибором, была весьма преклонных лет. По этому поводу Чемир, наш повар, съязвил, что горе-охотник застрелил животное, которое спряталось в кустарнике, чтобы спокойно умереть от старости. Поступок, конечно, гуманный, но как на охотнике Чемир ставит на Тиборе жирный крест.

Тот вполне достойно парировал выпад, заявив, что Чемир со своим талантом повара может любое мясо превратить в нечто дерьмоподобное. В какой-то степени он прав, единственное, что у Чемира получалось здорово, это лепешки, пышные, мягкие внутри и с хрустящей корочкой, о чем Тибор и не преминул лишний раз ему напомнить.

Вот именно с такой лепешкой в руке я и стоял следующим утром, наблюдая за тем, как уезжает Кирст. Лепешка была только что испечена, и от нее шел одуряющий аромат свежего хлеба, а аргхал, плясавший под Кирстом, великолепен. Не нужно быть ни специалистом, ни ценителем, ни просто любителем, чтобы это увидеть. Не только мой взгляд, взоры всех наших людей были прикованы к его лошади. Вот Кирст еще раз коротко всем кивнул и ударом пяток послал коня вперед. Мы же стояли и смотрели ему в след.

Вспомнив, наконец, про лепешку, я поднес ее ко рту, когда мне на плечо легла огромная черная морда.

Не нужно быть догадливым человеком, чтобы понять, насколько быстро я отскочил в сторону.

Передо мной стоял аргхал и тянулся мордой к лепешке, той, которую я все еще продолжал сжимать в руке.

Я даже головой помотал, зажмурив глаза, настолько это было невероятно. Нет, аргхал ни куда не исчез, и все также продолжал тянуться к хлебу. Черный как уголь-антрацит и такой же блестящий, взнузданный и с седлом, сбившимся набок. С этим-то как раз все понятно, подпруги не затянуты, а вот откуда он взялся? Материализовался из моей мечты?

Я отломил кусок лепешки и протянул коню. Тот осторожно взял его с моей ладони бархатными губами. Позабыв обо всем, я скормил всю лепешку. Затем приблизился к нему и расседлал. Он ходил так достаточно давно, потому что седло успело основательно натереть ему бок. Конь взглянул на меня, как мне показалось с благодарностью. «Ну-ну, Артуа – усмехнувшись, подумал я – сейчас он тебе еще спасибо скажет, на общеимперском».

Нет, благодарности я не дождался. Вместо этого аргхал ткнул меня носом, требую добавки. Когда я обернулся, чтобы попросить у Чемира еще лепешку, то обнаружил, что за нами наблюдают все. Даже Кирст успел вернуться и сейчас стоял, держа свою лошадь под уздцы, глядя на нас. Я скормил коню вторую лепешку, когда рядом образовался Оседор. Он тоже решил угостить коня хлебом.

Но не успел он приблизить руку к морде коня, как тот клацнул зубами возле самой его кисти.

Оседор озадачено отошел в сторону.

Я знаю, как отучить любую лошадь от такой привычки. Необходимо всего лишь сварить репу, насадить ее на прут, спрятать в рукаве и протянуть лошади. Лошадь не умеют выплевывать, а вареная репа обожжет весь рот. Пары таких экзекуций хватит для того, чтобы отучить самую кусачую лошадь. Вот только пусть посмеет кто-нибудь к нему приблизиться с той самой репой, я его самого заставлю ее проглотить.

Подошел Кирст, и осмотрел коня. Он что-то сказал на своем родном языке и лишь затем перевел на доступный:

– Это лошадь Изерниля.

Изерниль, это тот, кого мы обнаружили самым первым. У его людей было еще два аргхала, а этот, видимо, сбежал от людей, убивших его хозяина. Вот только как он здесь оказался, непонятно.

Долго разгадывать шараду не пришлось, потому что через несколько минут на луге, где возле небольшого родника мы расположились на ночлег, показалось с десяток всадников. Двое из них ехали верхом на угольно-черных конях.

144